N.:
-В отличие от "пластического" искусства живописи, музыка не имеет формы или очевидного образа, который фиксирует пространство и/или время, образуя своего рода монумент внутреннего мироощущения художника. Как ты сам утверждаешь, что твое искусство изначально имело музыкальное воплощение и лишь в последствии было транслировано на холст. Каким образом тебе удалось "нащупать" визуальную сторону твоего искусства и что послужило причиной для этого?
  
Sergio:
-Это правда, музыка всегда много для меня значила. Мне был интересен процесс сочинения, однако вследствие того, что живое исполнение несёт в себе другой аспект и многократные повторения это необходимость, музыка постепенно отходила на задний план. Так спустя годы различных музыкальных экспериментов я понял, что мне нужно изменить подход к художественному выражению и благодаря случайному знакомству с творчеством Одилона Редона, я решил "найти произведение", в котором я бы являлся абсолютным создателем. Отличное решение. Переход от одного художественного стиля к другому получился весьма естественным и плавным…
Пожалуй, я пишу так же, как играю, в постоянном поиске и импровизации, и считаю, что тишина, шум - это такие же звуки. Думаю, что каждая структура звучит по-своему, изменяясь и развиваясь. Как и сам холст.



N.:
-Согласен ли ты с утверждением, что человек способен видеть в искусстве только то, что изначально открыто (доступно) его восприятию? Иными словами может ли человек, изначально не предрасположенный тем или иным образом к темным сферам существования, проникнуть в ту чудовищную глубину и отчаяние, которое источают твои работы?

Sergio:
-Я считаю, что в моих работах представлена не только темная и тяжелая дисгармония мира, но также и радостное противоречие повседневности. Я думаю, в любой тьме внутри спрятан свет и наоборот… Важно, чтобы мы не разглядывали природу этих вещей сквозь призму слов "позитивный" и "негативный".
Мое вступление такое долгое, потому что я уверен, что каждый, даже самый далекий от сути моих работ человек, сможет найти то, что для него понятно и знакомо.
Искусство прошлого рассказывает нам о том, каким бывает человек во времена его величия и моменты безумия… Вспомните о таких мастерах, как Босх, Брейгель, Ван дер Вейден и многих других. Для меня очень важно не забывать их большой вклад в сохранении художественных традиций.



N.:
-Считаешь ли ты себя медиумом или проводником, подразумевая, что твоей кистью как бы управляет некая высшая сила? Как вообще проходит творческий процесс? И в связи с этим возникает еще один вопрос: Насколько ты религиозен?


Sergio:
-Нет, я абсолютно не чувствую себя в чьих то руках или под чьим либо неусыпным контролем… Я просто направляю свой культурный базис и все мое время в свои произведения. А потом, после трудного рабочего процесса, пытаюсь найти здравый смысл всего написанного. Я действую инстинктивно перед пока еще девственным холстом и без сомнения следую за "зародышем образа", который вскоре начинаю ощущать.
Я не религиозен, но уважаю ее эстетику. Религиозная тематика, запечатленная в том числе на холстах, вечна, поэтому для меня было бы невозможным отрицать ее… А древние церкви - это красивейшие и величественные места.



N.:
-Насколько важен для тебя технический навык? Имеешь ли ты художественное образование?

Sergio:
-Техника живописи важна…она даёт возможность подменять ментальные установки, что, в свою очередь, важно для успешного завершения работы. Я не обучался, а просто думал и наблюдал, а затем перевел свое видение на картины, основываясь на собственной эстетике и технических решениях. Я работаю над своей техникой живописи каждый день, чтобы улучшить и ускорить выполнение каждого аспекта моей работы. Считаю, что искусство не должно преподаваться в соответствии с точными условиями и законами…каждый должен обрести собственное направление, чтобы прийти к чему то своему.



N.:
-С этим невозможно не согласиться, поэтому позволь уточнить вот что. Ты считаешь, что искусство не должно преподаваться в соответствии с точными условиям и законами. Означает ли это, что технический навык, как таковой, вполне поддается "самообразованию" и, в таком случае, имеет бесконечное многообразие проявлений? Разумеется, при условии, что человек, творящий искусство, жаждет быть полностью поглощенным им, а следовательно, достичь абсолюта.

Sergio:
-Уверен, что у каждый настоящий художник имеет свою уникальную и неповторимую технику, но чтобы обрести ее, он должен трудиться всю жизнь. Если он будет полностью следовать советам и правилам других, то все, что он найдет, никогда не будет его стилем. Я не отрицаю, что также важно, когда технике тебя обучает преподаватель... Мир искусства идет по такому пути испокон веков. Но… Я думаю, что если ты хочешь пойти дальше, чем просто исполнение, хочешь быть вне общих представлений о живописи, ты должен быть смелее, должен искать и, несмотря на ошибки, найти Свой стиль, свой путь в жизни. Этот путь - потайная дорога по воображаемому лесу каждого художника… Я думаю, что очень важно идти своим путем через этот лес! В том смысле, что художник приносит себя в жертву своего поиска, чтобы однажды достичь (а возможно и не достичь никогда) настоящего совершенства.
Его собственного совершенства!



N.:
-Возможно несколько странный вопрос, но я не могу его не задать. Считаешь ли ты, что искусство стареет вместе с миром в его мудрости и злости? Чем старше становится мир, тем более изощренным, жестоким и отвратительным становится его искусство, как бы пытаясь все глубже копнуть эту старую могилу. Что ты думаешь на этот счет?

Sergio:
-Я частично с этим согласен. На мой взгляд, искусство сейчас заново "открывает себя",  изобретаются стили, смешиваются технические решения, и все это скармливается зрителю, у которого даже нет желания созерцать…  "Цифра" сильно облегчила тернистый творческий путь. Сегодня вам требуется не более пары минут, чтобы создать свое "произведение искусства" и назвать себя художником… Я уверен, что нам нужно возвратиться назад и рассматривать искусство не как бесполезное развлечение, а как ключ развития общества. Думаю, что нет смысла бесконечно подражать Э.Уорхолу или М.Абрамович… Так мы рискуем больше не раздуть "мехи знаний". А вот о Леонардо, Микеланджело и других, стоящих в одном ряду с ними, мы будем говорить и через 500 лет. Это и есть Вечное искусство…



N.:
-Твои картины возвращают меня в детство. Туда, где мое сердце было еще совсем невинным и было способно впитывать в себя все новое. Я вновь ощущаю совершенно новое чувство, которое отнюдь не является приятным. Оно напоминает мне о смерти. Оно провозглашает мою погибель и гибель всего, что может быть важно для человека. Насколько было бы справедливо утверждать то, что в твоих работах запечатлена смерть, которая есть венец существования? Я имею ввиду смерть как абсолют или концентрацию скорби, не обязательно самое уничтожение.

Sergio:
-То, о чем ты говоришь, интересно… Благодарю. Смерть на самом деле необходимый аспект жизни, и, в некотором смысле, ребенок к ней ближе, чем кажется. Я имею в виду то, что связь между младенчеством и смертью более естественна… А взрослые боятся. И сеют в сознании ребенка мысль о том, что смерть есть боль и скорбь. Предчувствие смерти становится причиной чтобы жить, искать и становиться лучше с каждым днем… И осознание конца всего дает нам толчок, чтобы начать наш путь.
В любом случае, ничто не теряется и ничто не умирает…это просто трансформация веществ… Так же, как нас изменяет жизнь, так и смерть изменяет нас.
У моих персонажей всегда ужасная аура вокруг, но, несмотря на нее, они пытаются найти свое неуместное и недостижимое счастье. Прямо как мы сами.



N.:
-Немного отойдем от темы. Что для тебя есть общество? Принимаешь ли ты его таким, какое оно есть или ты стремишься донести до индивидуумов свои идеи, которые впоследствии станут ключом к освобождению или наказанием для них? Насколько ты чувствителен, скажем, к критике, когда кто-нибудь с важным выражением лица пытается подробно анализировать произведение искусства, пытается его классифицировать и дать якобы внятное объяснение мельчайшим деталям?

Sergio:
-Искусство всегда придавало смысл жизни общества и личности. У меня на этот счет свое мнение. Общество это сложное понятие…сложное, чтобы считаться настоящим. Мне трудно осознавать себя частью общества. Я полностью согласен с тем, что все люди разные, но я порицаю то, во что общество превратилось сегодня. Мы видим не только потерю уважения к человеческим жизням, но и то, как представители власти продолжают совершать ошибки, обманывая, придумывая оправдания, говоря полуправдой, отрицая очевидное. Я думаю, что каждому очень важно думать рационально и видеть, куда ведет путь, по которому его заставляют идти. Если мы хотим научиться понимать эту систему, мы обязаны учиться, сомневаться и искать. Мой взгляд на мир отражается в моих картинах и, несомненно, мои работы отражают мой критический и аналитический взгляд.



N.:
-Как бы оно ни было, в любом случае мы остаемся людьми. И так же как и все - разделяем человеческие нужды и живем в этой неизвестности, в вечном поиске своей реальности и не побоюсь этого слова - комфорта. Порой цена бывает крайне высока и мы уже абсолютно выбились из сил, как вдруг наступает тихий момент напряженного спокойствия, который есть передышка перед продолжением пути. При этом явно ощущается гнетущий груз внутреннего демона, который жаждет вырваться и оказаться здесь - в этом человеческом мире, чтобы освободить место для нового зловещего демона, грызущего сердце. Это безумие и хаос, возможно лишь иногда и ненадолго может дать передышку, чтобы начать свое новое, более тяжкое испытание. Как тебе удается не потерять самообладание в этом безумном танце существования? Существует ли иной род деятельности, который к слову может не касаться метафизических сфер, а являет собой некий оплот для отдохновения художника?

Sergio:
-Те, кто творит день и ночь, знают, что невозможно по-настоящему расслабиться. Существует учение об Уроборосе - змее, кусающем собственный хвост… Когда ты созидаешь, это и рай и, в то же время, ад. Я пожертвовал моей жизнью ради живописи, она дает мне силы никогда не сдаваться, однако та же самая сила пожирает меня изнутри каждую минуту каждого дня. Есть вещи, которые могут дать небольшое облегчение тем, кто живет искусством, но ни одна из них никогда не сравнится с этой силой . Живопись - это моя жизнь и моя жизнь - живопись.
До самой смерти.


                                                              Aesthetics of Devastation / Sergio Padovani. (30.12.2014)
Наше интервью с итальянским художником Sergio Padovani

N.:
-В твоей живописи я созерцаю мир каков он есть. Для всех персонажей он абсолютно адекватен и реален. Мне показалось, что само страдание жертвы, а точнее, только тень этого страдания - это не более чем маска, которую она(жертва) вынуждена одеть для поддержания антуража сцены. Я бы назвал это... Абсолютной внутренней гармонией?
  
А.Р.Ч.:
-Абсолютная внутренняя гармония... Человеку свойственно стремиться к гармонии, он может даже сам этого не осознавать. Работа над холстом - это, возможно, и есть неосознанное желание гармонизировать мир, уравновесить его, расставить всё по местам. Для меня творческий процесс невероятно терапевтичен, как пилюли для больного, грубовато, может быть, но в суть.



N.:
-Не привязываясь к визуальной стороне вопроса... В своих работах ты убиваешь(или, может быть, пытаешься убить) одного и того же персонажа? Кто он? Как бы ты описал его?

А.Р.Ч.:
-В моих работах, как в автопортрете, есть лишь один персонаж - это я, душа моя, если хотите. Это постоянное выяснение взаимоотношений в рамках "я и моя душа". И, как вы правильно подметили, "убиваешь или пытаешься убить" - всё это ритуальное действо не что иное, как затянувшееся мучительное самоубийство. Не знаю, к чему всё это приведёт, но забери у меня руки - и я сойду с ума.



N.:
-Несмотря на общее содержание сцены, ты отнюдь не показываешь смерть во всей ее фатальности и скорби, привычный траур вынесен за границы холста. Сбитая поездом школьница - это просто тело, в котором теперь нет жизни. Думаю, что отчасти это связано с твоим опытом работы в морге. Исходя из этого, какова твоя оценка факта смерти? Степень ее сакральности\банальности?

А.Р.Ч.:
-Смерть это всегда жалко и страшно. Что будет дальше - неизвестно никому вообще, в принципе. Существуют лишь догадки и предположения. Что касается морга, то, конечно, присутствует профессиональная деформация. Если на моих глазах собьёт кого-нибудь электричкой, я уже вряд ли что-нибудь почувствую... Просто закончилась чья-то жизнь, ни больше не меньше, даже при том, что это, как я уже сказал, "жалко и страшно"...



N.:
-Не возникает ли порой желание немного упростить/облегчить повествование? Сделать его чуть более понятным(привычным), дабы донести мысль до большего количества зрителей?

А.Р.Ч.:
-Не возникает, поскольку мысли как таковой нет. Я вообще не сторонник теории, что искусство должно идти от мысли, или от замысла, что в принципе одно и то же. У искусства, я считаю, другая природа: оно больше связано с внутренним непостижимым Космосом, который, в свою очередь, связан с Космосом внешним, ещё более непостижимым. Также я не сторонник идеи, что искусство что-то должно, как то: "должно учить", "должно воспитывать", "должно наставлять или призывать". Искусство ничего и никому не должно. Я воспринимаю искусство вообще как сущность, сущность настолько же величественную, как и никчемную одновременно, скорее всего, она даже просто искусственно  выдумана, как религия, например. Но... так случилось, что я этой сущности служу, а она служит мне. А если не углубляться в дебри, то скажу так: в момент работы над холстом или прозой я не думаю о том, что пишу или что хочу получить в результате, я просто растворяюсь в процессе и уже как бы не являюсь самим собой, я уже часть чего-то Глобального. Хотя творческий процесс делится у меня на этапы, которые обозначаются конкретным состоянием, но об этом долго говорить, пропустим...  И уж, тем более, меня совсем не интересует, как отреагирует на тот или иной элемент зритель. Единственный мой зритель-тот, для которого я работаю - это я сам.




N.:
-Отсутствие у тебя художественного образования на начальном этапе, скорее помогло нащупать именно свою стезю? Насколько для тебя важен профессиональный навык?

А.Р.Ч.:
-Всему своё время. Я считаю, что вовремя пошёл учиться академическому рисованию, это мне было что-то около двадцати шести. К тому времени я сформировался как художник, у меня уже появился свой язык и, если так можно выразиться, тема. Но академический навык, конечно, дал многое. Работа с маслом, с натурой, условная реалистичность - мне это было необходимо для того, что бы в полной мере раскрыться.



N.:
-Согласен ли ты с утверждением, что искусство может как вознести человека, так и убить? Если да, то насколько творец защищен от своих же мыслей и произведений?
В конечном итоге, мне кажется, что если быть абсолютно искренним, то велика вероятность самому стать жертвой палача внутри себя…

А.Р.Ч.:
-Палач... та ещё блядища. Никуда от него не деться. И именно искусство помогает мне как-то более - менее сносно с ним уживаться. Я своего рода жертву приношу, получается, ежедневно в виде этих убийств на картинах. Запутано всё, получается... страдаешь, борешься. Искусство убить не может - искусство это сам творец, непосредственно созидатель его, а вот он уже запросто может руки на себя наложить.



N.:
-Твои музыкальные проекты невозможно отделить от живописи, они продолжение картины, ее дыхание. Это выплеск энергии того же порядка, что и работа за холстом?

А.Р.Ч.:
-Музыка для меня, точнее процесс создания, это, прежде всего, отдых. Создавая музыку, я не чувствую на себе "ладони музы", мне просто комфортно отдыхается, а результат после радует. Ни больше ни меньше. Исключением, пожалуй, был только альбом "Лесополоса" или "Андрей-сила", в разных изданиях он по-разному называется, моего сольного проекта "ЧЁРНОЕ СОЛНЦЕ А.Р.Ч.". Тогда я действительно чувствовал движения души и понимал, что создаю шедевр. К сожалению, больше этого не повторялось.



N.:
-Мы живём в обществе, где консервативный тренд очень силен. Насколько велик запрос и силён отклик на формы искусства, подобные твоему?

А.Р.Ч.:
-Скажем так, моё искусство очень точечное и, в принципе, не способно стать популярным. Я часто сталкиваюсь с полным неприятием того, что я создаю и, пожалуй, так же часто с восторгом. Такие крайности получаются. Но нейтральность я не наблюдаю. Это, на мой взгляд, хороший знак.



N.:
-Ты утверждаешь, что любое искусство достойно существования. Совершенно не расставляя оценки этому утверждению, спрошу, не слишком ли большой аванс доверия ты выписываешь человеку? Ведь груз прочитанного /увиденного бывает очень тяжёлый…

А.Р.Ч.:
-Человек сам себе хозяин, и он, на самом деле, сильнее, чем сам о себе думает. Можно вообще людей условно разделить на "приёмники" и" трансляторы". Так вот, творцы это, прежде всего, "трансляторы", а потребители искусства - "приёмники". И, если честно, вся глубина "груза" "приёмнику" просто недоступна. По тому можно говорить лишь о степени впечатлительности того или иного "приёмника", а не об ответственности за "груз" "транслятора". Искусство в чистом своём виде вообще не может быть ни вредным ни полезным, оно в принципе нефункционально для "приёмников". Но это опять-таки, Космос, а чисто в бытовом плане   искусство - это не та область жизнедеятельности человека, где можно и нужно что-то запрещать или разрешать. Уж где-где, а в этой области как нигде должна быть свобода. Я сам очень привередливый потребитель искусства, мне очень сложно угодить, а посетив ту или иную выставку, мне порой хочется взять канистру бензина и поджечь этот павильон к чертям. Но... я так никогда не поступлю - каждому своё.



N.:
-Ну, и последнее... Как бы ты описал свое нынешнее внутреннее состояние?

А.Р.Ч.:
-Я нахожусь в жесточайшей депрессии. Я одинок и несчастлив. Мне, как воздуха, не хватает любви. И ничто на данный момент не может мне помочь. С уважением, А.Р.Ч.


                                                                             Aesthetics of Devastation / А.Р.Ч. (24.01.2016)
Наше интервью с белорусским художником А.Р.Ч.

Здесь вы можете увидеть больше работ А.Р.Ч.
Здесь вы можете увидеть больше работ Sergio Padovani
Наше интервью с художником Vergvoktre
N.:
-Изображенный тобой мир давит и завораживает, он монументален и зыбок одновременно, а используемые материалы и палитра только подчеркивают эффект. Странно, но чувство темной ностальгии не покидает меня, но в то же время, в целом, я бы рискнул назвать их антиутопией. Что ты можешь сказать на этот счет?

  
Vergvoktre:
-Антиутопия и утопия - две полярности. Здесь - золотая середина (с позиции моего взгляда).



N.:
-Ты акцентируешь внимание зрителя на пути. И путь этот, скажем прямо, не из легких. Расскажи немного о том, откуда следуют и куда стремятся попасть изображенные тобой человеческие оболочки? Ищут ли они своего утерянного Бога, чтобы спастись от мучительного одиночества?


Vergvoktre:
-Всё это несознательные и бессмысленные поиски. Это как ищешь, куда идти, когда изначально был там, и никогда этого не поймешь, каждый раз начиная заново до бесконечности.
Я бы не сказал, что это одиночество мучительное, даже наоборот, это как воздух, неотъемлемая часть. Это нормальное состояние, к которому так или иначе приходит каждый - домой. Одиночество - истинный дом.



N.:
-Необходимо ли давать зрителю некие явные или косвенные ключи к более глубоким уровням понимания произведения, или вполне достаточно лишь констатации мысли и результатов своего опыта?


Vergvoktre:
-Зависит от аудитории. У каждого разные уровни понимания образов, символов.
Я не хотел бы навязывать свои идеалы, я предпочитаю направлять мысли и идеи стороннего наблюдателя в определенное русло, дальше он всё сделает сам. Это куда лучше, чем сразу тыкать носом в свои взгляды и идеи. Но, надо сказать, получается с переменным успехом (к счастью или к несчастью).



N.:
-Если совсем кратко и емко… Окружающая действительность (наш мир) - это?


Vergvoktre:
-Если кратко и емко, то, наверное, это как грязь - разок вступишь, заебешься отмывать.



N.:
-Интересно было бы услышать твое мнение. Человек - венец творения?

Vergvoktre:
-Смотря чего венец и чьего творения, если творения природы, то нет, безумия - да. А так склоняюсь к тому, что те, кто считают, что человек - это верх всего живого, себе льстят. В моих глазах это обычная макака, которая вроде бы отличается от остального животного мира, а вроде бы различий особых нет. Если попытаться взглянуть на себя со стороны, то это скорее неудачный эксперимент природы. Интеллект, социум и культура были скорее инструментами для адаптации и выживания вида. У льва - клыки, у лошади - быстрые ноги, у кактуса - колючки, у человека - интеллект и общество. Что-то пошло не так у пипла. Что было формулой выживания тогда, сейчас в большей степени служит разложению (я имею в виду мораль, культуру, причем не какие-то их девиации, а именно мораль и культуру, о которые все так любят бить лоб). Всё это случилось за такой короткий срок.
С другой стороны, да, ведь мы всю планету нагнули, поднялись наверх пищевой цепочки, вот уж действительно венец творения, можно гордиться собой.
Есть одна очень известная фотография Земли с расстояния в миллиарды километров, сделанная Вояджером-1 в 70х годах. Земля выглядит еле заметной голубой точкой. И на этом маленьком пятнышке живёт "венец творения природы". Можно представить, как с этой точки доносится писк венца творения: "Мы тут на Земле всё можем, мы самые лучшие, самые развитые на Земле, да что там, вся вселенная у нас отсасывает". В человеке нет ничего особенного.



N.:
-Ты говоришь об очень коротком сроке упадка нравственности и всего того, что делает человека человеком. Поясни, пожалуйста, где ты видишь ту историческую развилку и что, все-таки, пошло не так? И стоит ли (и если да, то благодаря каким предпосылкам) ожидать нового всеобщего Ренессанса?

Vergvoktre:
-Есть мнение, что люди как вид уже достигли своей планки, которую не перепрыгнуть в таком виде. Дело не в нравственности, а в том, что эта нравственность и современный гуманизм начали свое деструктивное действие. Сокращение рождаемости в развитых странах, абсолютная неприспособленность к жизни в нетехногенных условиях, а ведь техногенная система по определению неустойчива, рост числа различных заболеваний, которые раньше встречались редко - всё это наблюдается в последнее столетие.
Вообще понятие гуманизм, гуманность и т.д. кажется мне немного лицемерным. Даже альтруизм, по сути, является эгоистичным удовлетворением своих психологических (читай: биологических) потребностей. То, что обычно называют темным началом, злом, есть животная суть человека, заложенная самой природой, и это не следует, как принято, злостно отрицать, ненавидеть, делать вид, что этого не существует. В этом нет ничего плохого на самом деле. Если оценивать от общепринятой системы ценностей, то получается, что нравственность, мораль, религиозные чувства и т.д. есть порождения зла. Это тоже хорошо, потому что наглядно иллюстрирует, что нет четкого деления на черное и белое.

Я вижу два пути: мощный рывок к трансгуманизму либо деградация до уровня макаки).




N.:
-Религия...Как говорит нам далекая и не очень история, это один из ручьев на мельницу войн, перманентного состояния общества. В свою очередь, культурные ценности и научные знания гуманизируют личность и общество или, наоборот, только все более изощряют методы подавления и гонений?

Vergvoktre:
-Был вопрос про человека как венца творения и там я писал по мораль, культуру, общество, сюда же можно добавить науку и религию. Это регуляторы развития и процветания популяции, они определяют, чем могут обернуться религия, общество, наука. Можно привести огромное количество примеров из истории. Сами по себе эти вещи нейтральны и инертны. Направление задаёт идеолог.



N.:
-А можно ли выносить за скобки человеческого бытия все эти проявления? Т.е. могут ли они быть абсолютно нейтральными и лишенными окраса, являясь при этом целиком и полностью продуктом социума?

Vergvoktre:
-За скобки человеческого бытия в общем - не думаю, но как базовые механизмы и схемы, инструмент - почему бы нет? Подобно компьютерной программе, результат зависит от того, какие данные ты ввёл. Здесь появляется окрас, хотя он почти везде один и тот же.



N.:
-В свое время Н.К.Рерих активно доносил до человечества мысль, что наука, искусство и религия неотделимы, и лишь во взаимосвязи и сохранении этих трех основ у нас есть шанс не погрузиться в хаос и мрак. Как ты оцениваешь эту мысль?

Vergvoktre:
-Я соглашусь с ним наполовину. В моем представлении наука и религия лежат немножко в разных плоскостях. Но наука и искусство не то, что просто неотделимы, а я бы поставил между ними знак равенства. Наука - это тоже целое искусство, также требует интуиции и творческого подхода, одной логики мало.
Насчёт второй части утверждения. Для меня это спорно. Простой пример: Третий рейх. Наука, Искусство (тоталитарное), религия (по крайней мере, попытки притянуть религию) - всё есть. Интересно бы было узнать, что Рерих думал, глядя на это.



N.:
-Немного отходя от темы. Чего обычно не хватает человеку, чтобы начать творить? И что более располагает к созиданию, внешние обстоятельства или внутренние страсти?

Vergvoktre:
-Судя по тому, что человек "творит" - хватает с избытком.




N.:
-А что определило тебя как художника?

Vergvoktre:
-Какой-то определенной причины тут нет, неизбежное стечение обстоятельств.



N.:
-Считаешь ли ты своё искусство андерграундным или, в некотором смысле, маргинальным? Какие критерии позволяют, в принципе, отнести то или иное искусство к этому пласту, и что здесь важнее, оценка творца или мнение зрителя?

Vergvoktre:
-Да, это можно назвать андеграундом и на то есть ряд вполне определенных причин:
1. Мои личные взгляды на устройство мира и социума в частности (можно назвать это идеологией), которые я иногда воплощаю (да, не во всех) или пытаюсь воплощать в своих работах.
2. Вторая причина вытекает из первой. Есть массовое искусство со своей аудиторией, со своим вектором развития, стереотипами, которое обслуживает определенные мировозренческие/ социокультурные взгляды и их носителей. Мои идеи немножко выбиваются из общепризнанной концепции, я их стараюсь перенести на бумагу, в итоге конечный результат, как следует догадаться, также выбивается из стандартных представлений об искусстве. Я могу использовать и использую /эксплуатирую опыт художников, которые являются адептами массового искусства, но, тем не менее, это всего лишь средства, конечный результат обычно не переходит в разряд "массового".
3. Третья причина вытекает из второй. Цель мейнстрима - широкие массы, народ хавает и просит добавки. У массового искусства всегда будет большая аудитория, у андеграундного, напротив,- кучка сочувствующих, что, собственно, мы наблюдаем.

Я выйду из андеграунда, если начну штамповать, например, всевозможную бытовуху, котиков, эльфиек в бронелифчике с двухметровым тесаком, космические корабли и всякий фансервис и т.д. и т.п., тогда это уже будет точно не андеграунд.

Насчет маргинальности тоже верно: как правило, андеграундное искусство маргинально, одним из критериев можно считать то, о чем я говорил выше.



N.:
-Мы ежедневно в той или иной степени взаимодействуем с обществом и окружающим миром, а это, так или иначе, всегда компромисс. Искусство является исключением?
Много ли остается места для "чистой" мысли(замысла) творца?

Vergvoktre:
-Мне близки позиции детерминизма. Любой замысел основан на знании об окружающем мире, это основа. Любой замысел в той или иной степени можно назвать трансформацией окружающей действительности. Трансформацию осуществляет сознание, а сознание принято считать функцией мозга. Мозг подчиняется законам биологии, в основе биологических законов стоят законы химии и т.д. Т.е. этот замысел можно свести тупо к химии как результату взаимодействий веществ организма. Это, конечно, грубо говоря, потому что есть ещё множество нюансов, но суть такова, как я считаю. Творец - всего-навсего форма организации материи, а мысли - результат. Получается, что вроде бы место таки остаётся, а с другой стороны сам творец не принадлежит сам себе, а всего лишь элемент, отдельный винтик природы, выполняющий строго заданные действия и не имеющий свободы.



N.:
-Подводя некий итог вышесказанному, получается, что в глубинной сути нашего бытия изначально заложен распад и спираль истории делает только очередной, еще больший виток в его сторону?

Vergvoktre:
-Точнее не скажешь. Это неизбежность и необходимость.




N.:
-Где сокрыто утешение человека?

Vergvoktre:
-А зачем лишать человека живительного пинка начать что-то делать, пусть остаётся безутешен.


                                                                       Aesthetics of Devastation / Vergvoktre (03.03.2016)
Здесь вы можете увидеть больше работ Vergvoktre

Наверх